Аридность.

Пустыня. Нигде, сколько видит глаз, ни растений, ни животных. Только одинокий всадник, кажущийся точкой на огромном безжизненном пространстве. 
 Всадник был сравнительно молод, вряд ли ему исполнилось больше четверти века. Лошадь была по виду несколько старше.
 – Ещё немного, лошадка. Скоро сможешь напиться и отдохнуть, – он помолчал и продолжил. – Ты не удивляйся, лошадка, что я с тобой разговариваю. В рейдах мне кроме как с лошадьми и поговорить не с кем. Но ты не бойся, я не псих. Вот когда ты станешь мне отвечать, тогда может и стану. Но до этого мы не доживём, не волнуйся.
Всадник обернулся и посмотрел на затянутый тёмной пеленой горизонт.
 – Поспешим, лошадка. Если не поспешим, здесь и останемся. Навсегда. Видишь облачко? Идёт пыльная буря, лошадка. И здесь нам будет очень неуютно.
 Всадник оглядывался и подгонял лошадь, но та не ускоряла шагов. Линия горизонта уже скрылась и к путнику стремительно приближалась серая стена. Ещё немного, и воздух, насыщенный пылью, станет почти непригодным для дыхания.
 Сброшенный с путей неведомой силой поезд показался из-за дюны внезапно. Всадник подъехал к лежащему на боку последнему вагону и отодвинул щит, закрывающий дыру в торце.
 – А дюна-то совсем близко. Движется потихоньку. Ещё немного, и вагон будет под песком. Вместе с колодцем. Может быть, эта буря нас не похоронит. А может быть, завтра утром уже не сможем выйти. Ну, по крайней мере, от жажды не помрём. Смерть от жажды – не лучшая смерть.
 Парень ввёл лошадь внутрь и закрыл вход. Не прошло и десяти ударов сердца, как ветер взвыл и обрушил потоки пыли на старый вагон. Не обращая на шум внимания, парень достал огарок свечи, огниво, трут, и через пару минут свеча уже горела, кое-как освещая внутренность вагона. Приладив источник скудного освещения на стену, вытащил совковую лопату и принялся за работу. Скоро обнажилась крышка колодца. Человек снял с седла  ведро с длинной верёвкой, достал воды и напоил лошадь.
 – Как ты думаешь, лошадка, каковы у нас шансы добраться до Астрахани?
 Лошадь, само собой, не ответила. Она была слишком занята водопоем.
 – Небольшие. А у тебя и вовсе нулевые. Была бы здесь Велиса, тогда, скорее всего, доехал бы. Но на ней теперь будет ездить новый разведчик. А ты, лошадка, и полдороги не протянешь. А когда ты упадёшь, я возьму столько воды, сколько смогу нести, и попытаюсь добраться пешком. И, скорее всего, свалюсь километров за двести до цели. Может, в этом есть высшая справедливость. «Такому подонку нет места среди людей», –   последние слова он произнёс другим голосом, явно кого-то цитируя. Затем продолжил прежним тоном. – А точнее, такому идиоту. И чего я его просто не пристрелил? Ты не знаешь? А потом спрятал бы труп, и никто бы не узнал.  Премию Дарвина мне надо. Вот так, лошадка.
 Он говорил спокойно, как будто обсуждал очередной ход в шахматной партии. В воздухе плавала мелкая пыль, но её было не так много, чтобы из-за этого беспокоиться. Это снаружи сейчас пыль убьёт любого, у кого нет хотя бы респиратора.
 – А вообще, лошадка, тебе повезло, что тебя отдали мне. Проживёшь пару лишних дней. А то тебя бы сегодня пустили на колбасу. Помнишь, какой сегодня день? Будет праздничный ужин. А ты была кандидаткой номер один.
 Человек набрал воду в канистру. Вторую канистру он оглядел со скептическим выражением лица.
 – Попробуй только сказать, что Вася – не сволочь. Сволочь, ещё похуже меня. Подсунул дырявую канистру, паразит. Думает, что мне целая канистра не нужна. Ну и сколько я в неё наберу? Литр, и то при определённом положении. И вот теперь нужно решить, стоит ли ради литра воды тащить её. Стоит, наверное. Литр воды – это несколько часов жизни.
            Утром, отодвинув щит, парень увидел, что буря пригнала дюну вплотную. Выход оказался частично засыпан, и пришлось поработать лопатой, чтобы выбраться.
 – Ещё несколько дней, и колодец похоронит. Вагон наверняка разрушится под тяжестью песка. Ну и нечего горевать, всё равно кроме меня никто это место не знает. Все, кто знал, уже на том свете.
 Выбравшись из вагона, парень вдруг оказался под прицелом сразу двух карабинов Симонова. Он замер, сохраняя на лице тупо-безразличное выражение и не делая резких движений. «Идиот. Прав был насчёт премии Дарвина. Это же надо так вляпаться. Да, насчёт двух дней был чересчур оптимистичен».
 Карабины держали подростки лет четырнадцати. Видно было, что они нервничают, такие ситуации им, судя по всему, в новинку.
 – Эй, ты! Кто такой? – один из ребят решил раскрыть рот.
 – Разведчик. Вам не враг.
 – Отойди от коня. Медленно. И держи руки так, чтобы мы их видели, – парнишка изо всех сил старался изображать бывалого воина.
 Человек медленно отошёл и тут же услышал новую команду:
 – Ружьё на землю! – подросток дождался выполнения и продолжил. – А теперь пояс… иди вперёд.
            За барханом открылась невиданная в этих местах уже несколько лет машина. Состояла она из двух гусеничных шасси, соединённых подвижно с помощью сложной сцепки. Песчаный краулер. Передняя платформа – грузопассажирская, а на задней располагались силовая установка и грузовая стрела. Не крановая, а снятая то ли с инженерной машины, то ли с какой-то лесозаготовительной техники. Подобную машину человеку уже приходилось видеть в детстве. Двигатель внешнего сгорания способен жрать всё, что может гореть, начиная от сырой нефти и заканчивая старыми покрышками и деревянными шпалами. Мощность достаточна, чтобы двигать тридцатитонного монстра со скоростью пять километров в час. Такой транспорт наталкивал на нехорошие воспоминания.
 Вокруг машины сидело и стояло около двух десятков человек. В основном женщины и дети. Мужчина, если не считать двоих конвоиров, был один. Крепкий, обветренный, седоволосый, не меньше, чем на шестом десятке. Судя по всему, именно он был в роли капитана. У всех женщин в руках или на поясе что-либо огнестрельное. Если вспомнить тех, кто брал его в плен, ситуация здесь безрадостная. Мало хорошего, когда женщины и дети берутся за оружие.
 Один из ребят зашептал что-то на ухо пожилому мужчине.
 – Разведчик, значит? – голос был хриплым и негромким. – А как тебя звать, разведчик?
 – В молодости меня звали Вадим.
 Люди стягивались к ним, но близко не подходили. Вадим заметил то, что ему не понравилось: в глазах мелькал явственный страх. Женщины поглядывали на восток с едва заметным, но несомненным испугом. Ещё двое парнишек, не старше пятнадцати лет, выглянули из-за машины и были отправлены назад сердитым окриком седоволосого:
 – Кто разрешил оставить пост?!
  По его приказу, парни сняли с лошади вьюк и заглянули в канистры.
 – Слушай, разведчик. До твоего оазиса далеко?
 – Далеко. Отсюда не видно.
 – Покажешь дорогу, – мужчина говорил уверенно, как будто ему никто никогда не возражал.
 – Как же. Разбежался, – бросил Вадим безразличным тоном. – Что же за разведчик, который на своё поселение незваных гостей наводит.
 Ответ седому не понравился. Он помрачнел, но продолжил, не повышая тона.
 – Нечего бояться за своих. Мы люди мирные, нам всего лишь нужно набрать воды.
 – Четыре года назад мирные люди на такой штуке, – Вадим кивнул в сторону краулера, – приехали на хутор километрах в ста отсюда. Оставили после себя руины и трупы. Я пришёл туда через день после этого. Там жила моя невеста, ей в тот день должно было исполниться шестнадцать. Они пришли с востока, и ушли на восток.
 – Ты видишь, кто здесь. Это не воинский отряд, какой вред мы можем причинить целому поселению?
 – Это, смотря какому поселению. И откуда я знаю, кто придёт следом за вами?
 – Я понимаю тебя. Но и ты меня пойми. Если не покажешь сам, заставим показать. Я знаю много способов, чтобы ты от нас ничего не скрыл.
 Вадима не обыскивали, поэтому в рукаве сохранился метательный нож. Его легко было выхватить, и ещё легче вспороть себе сонную артерию. Или не себе, а тому, кто окажется рядом, а затем попытаться завладеть оружием.  Вадим решил так и поступить, как только прозвучит команда «Взять».. А пока можно было поговорить.
 – Ничего не скрою, всё расскажу, если правильно спрашивать. Начну с легенды про Ивана Сусанина.
 Седой помрачнел еще больше и обратился к конвоирам:
 – Где он бурю пережидал?
 – Там поезд опрокинутый, в одном из вагонов. А все следы буря замела.
 – Так вот, разведчик. У тебя одна канистра полная, а другая почти пустая. Значит, ты выехал не позже вчерашнего полдня. Твоё поселение не так далеко, сейчас пущу своих ребят ромашкой, и к вечеру буду знать, где оно.
 – Бог в помощь.
  Седой отдал несколько приказов, парнишки вскочили на коней. Девушка, лет восемнадцати на вид, села так, чтобы держать Вадима под прицелом короткого автомата. Такой, кажется, называется то ли «Кипарис», то ли «Кедр». Ещё одна, помладше, прошла за машину, наверное, сменить часовых. Через несколько минут четверо подростков на конях скрылись за горизонтом.
 Минуты тянулись медленно. Воздух постепенно разогревался, захотелось пить. Седой рассматривал трофейное ружьё.
 – А ведь ты не разведчик. Как там тебя, Вадим, что ли?
 – Вот как?
 - Точно. У ружья один ствол с трещиной, и курок снят. Только один ствол рабочий. И патронов всего четыре. Нет ни бинокля, ни рации.
 – У нас бедное поселение. Совсем даже нищее. Чем могли, тем снабдили.
 – И кобыла старая совсем. Ни один разведчик на такой не поедет. Ты изгнанник.
Вадим промолчал. Возразить было нечего, всё верно.
 – Так за что тебя выгнали?
  Рассказывать, за что выгнали, не хотелось. Сразу все решат, что он оправдывается, никто не поверит, что из-за ответа ударом в челюсть на такой же удар, человека могут вышвырнуть в пустыню.
 – Я могу сейчас придумать всё что угодно. Сразу поверите?
 Женщина подошла со стороны краулера и окликнула седоволосого:
 – Игорь Андреевич! Идите сюда скорей!
 Он поднялся, бросил автоматчице: «Карауль», и скрылся внутри машины. Вадим рассматривал свою охранницу. Высокая, пепельноволосая, коротко стрижена. В общем, симпатичная. Одежда  свободная, полностью скрывающая очертания фигуры. Автомат держит неуверенно, избегает смотреть в глаза. Судя по взглядам, бросаемым на лежащую флягу, тоже хочет пить, но терпит.
 Солнце поднялось к высшей точке. Жажда усиливалась. Пока это было ещё терпимо, а к вечеру станет совсем неприятно. Охранницу сменила молодая женщина с татарскими чертами лица. В руках такой же автомат, одета примерно так же, отличалась только платком, полностью скрывающим волосы. Время шло. Ближе к вечеру появилась мысль подойти к фляге и напиться, и неважно, если последует автоматная очередь. Сначала это была просто мысль, но с приближением заката бороться с ней становилось всё сложнее.
Первый всадник вернулся часа за два до заката. Переговорил с капитаном, бросил неприязненный взгляд на парня и скрылся. В течение часа подъехали и остальные. Переговорив с ними, седоволосый вышел и неторопливо подошёл к Вадиму. Остановившись возле фляги, он долго смотрел на него, а затем высказал:
 – А ведь тебя на погибель изгнали, парень. Лошадь вот-вот сдохнет, оружие – только застрелиться, снаряжения нет. И после этого ты готов идти ради них на смерть? Почему?
 – Потому, что они были правы.
 Игорь Андреевич задумался ещё на десяток минут, потом нагнулся, подобрал пояс и бросил Вадиму. Тот поймал его на лету, сразу же открыл флягу и напился. Когда литровая фляга опустела, парень аккуратно закрутил крышку и застегнул пояс.
 – Пей, вполне возможно, что это последняя вода в твоей жизни, – говоря это, седой поднял ружьё и бросил изгнаннику.
 Вадим поймал оружие, проверил наличие патрона и недоумённо посмотрел на собеседника. Тот махнул рукой:
 – Идём.
 Они прошли к машине, капитан короткой фразой отправил женщину отдохнуть.  Затем продолжил разговор:
 – Мы тоже изгнанники. Или, точнее, беженцы. Из Южноуральского ханства, слышал?
 Он слышал. Именно оттуда появлялись краулеры, несущие смерть и разрушение. Там, на восточных склонах гор, до сих пор время от времени шли дожди.
 – Хан отправил группу за нашими головами. Это фанатики, они вернутся с победой, или не вернутся вообще. Мы выбрали удобное для боя место, и мужчины остались там, чтобы задержать погоню. Они давно должны были нас догнать, и я опасаюсь, что они остановили преследователей ценой собственных жизней. А теперь посмотри сюда.
 Внутри переднего корпуса располагалась большая стальная ёмкость.  Игорь Андреевич поднялся по короткой лесенке и поманил Вадима за собой.
 – В этой цистерне весь наш запас воды. Смотри, сколько её осталось.
 Вадим заглянул. Воды не было ни капли.
 – То, что было у тебя в канистрах, мы уже выпили. В твоей фляге была последняя вода. Нам не попадалось колодцев с самой Иры. И теперь, если мы не найдём воду, жажда убьёт всех. И нас, и тебя.
 – Смерть от жажды – не лучшая смерть. А смерть от жажды в ста метрах от колодца – тем более.
 Все, находящиеся в помещении посмотрели на него так, что Вадим испытал даже некоторое неудобство.
 – Где?
 – В том вагоне, где я пережидал бурю.
 – И ты молчал! – казалось, что седоволосого сейчас хватит удар.
 – Про колодец меня никто не спрашивал.
 – Чтоб тебя… чтоб вас… – капитан обернулся к двоим, захватившим Вадима. – А вы куда смотрели?
 Те растерянно переглянулись.
 – Не было там колодца, я заглядывал, – наконец сказал один из них.
 – Я крышку песком закидал, когда выход расчищал.
 Игорь Андреевич уже был в заднем корпусе и колдовал над двигателем. Через четверть часа он крикнул оттуда:
 – Кирилл – за штурвал. Подруливай поближе.
 Когда в колодец был опущен насос, и струя воды хлынула в ёмкость, Игорь Андреевич спросил:
 – Сколько воды в этом колодце?
 – Не знаю, никогда его не вычерпывал до конца.
 Воды оказалось около двух тонн, когда колодец опустел, бак был заполнен на треть. Капитан решил остаться как минимум на ночь, в надежде, что колодец наполнится снова. Напряжение, висевшее в воздухе, рассеялось, настроение у всех было приподнятое, спать, несмотря на то, что стемнело, никто не собирался. Дети бегали от колодца к краулеру, женщины кружком обсуждали, можно ли тратить воду на мытьё и стирку.  Про Вадима, казалось, забыли, он отошёл и присел на песок, прислонившись спиной к катку гусеницы.
 Яркие звёзды над головой отвлекали от тяжёлых мыслей. Похолодало. Сухой воздух не удерживал тепло, и к утру температура упадёт до двух-трёх градусов.
  Пепельноволосая девушка подошла и присела рядом.
 – Чего скучаешь? Идём ужинать, там все садятся.
 Вадим не сразу понял, что обращаются к нему.
 – Идём, не отрывайся от общества, – она потянула парня за руку. – Не заставляй себя уговаривать.
 Ужинали на противоположной стороне краулера. Еда вполне приличная, гречневая каша с мясом, судя по вкусу – бараниной. Вадим отправил в рот ложку каши и только тут понял, насколько голоден. Тарелка опустела быстро, соседка по столу предложила добавки, от которой парень усилием воли отказался. Поблагодарил за съедобное, поднялся и пошёл доставать из вьюка спальный мешок.
            Разбудил Вадима шум насоса. Оказалось, что колодец почти наполнился за ночь, и теперь Игорь Андреевич вместе с одним из подростков выкачивали его снова. Увидев Вадима, капитан подозвал его.
  – Идём внутрь, тебе нужно подобрать оружие получше этого убожества – он кивнул на ружьё. – Ты какую работу у себя выполнял?
  – Разведчик. И помощник электрика.
  – Тогда возьмёшь Кирилла в напарники, он парень с мозгами, займётесь проверкой маршрута. Но это завтра, а сейчас подберёшь оружие, затем посмотрим карту, расскажешь, как лучше ехать.
 – Странные вы люди. За здорово живёшь брать к себе неизвестно кого.… Не боитесь?
 – Не боюсь. Я знаю ваши обычаи. По настоящему опасных не изгоняют, а расстреливают. И ты своих не сдал. А нам люди нужны.
 Вадим решил не уточнять, откуда такие хорошие знания обычаев.
 В оружейном шкафу выбор был небогатый. Четыре «Симонова», два АК-74, одна странного вида винтовка. Вадим выбрал потёртый «Калашников», получил к нему три магазина, цинк патронов и книжку «Наставление по стрелковому делу». В придачу получил пожелание не уподобляться современной молодёжи, а ухаживать за оружием без напоминаний.
 Целью краулера было черноморское побережье, где, хоть и редко, но выпадали осадки. Ехать к Астрахани, чтобы выйти на караванную тропу, у беженцев не было ни малейшего желания, так как правитель Астрахани был союзником южноуральского хана. Оставалось пересечь сухое русло Волги и двигаться прямо на юго-запад. Но мест, в которых неуклюжая машина могла подняться на крутой западный берег – раз, два и обчёлся.
 Этот день общество проводило как банно-прачечный. Выйдя из импровизированной душевой, Вадим столкнулся со вчерашней пепельноволосой девушкой. Она, дружески улыбнулась и сказала, показав на свёрток в руках парня:
 –  Грязное давай сюда. Я постираю.
 – А как тебя зовут? – поинтересовался Вадим, отдавая свёрток.
 – Вика. Это важно?
 – Конечно. Девушка мне одежду стирает, а я даже не знаю, как её зовут.
 Девушка рассмеялась и скрылась внутри машины. Вадим посмотрел ей вслед, чувствуя, что на душе потеплело. Впервые за последние четыре года.
День прошёл в мелких профилактических работах, Вадим успел изучить практически всю техническую часть. Всё сделано грубовато, но надёжно. Надёжность – основной критерий для таких машин. Перезнакомился также со всем экипажем, если можно его так назвать. Двадцать два человека, из них семеро – дети младше двенадцати лет. После ужина Вика отдала ему свёрток с высохшей одеждой. Уходить она не торопилась и через несколько минут молодые люди болтали, как будто знакомы уже давно. Проходившая мимо молодая женщина иронически заметила:
 – Вика, у тебя женихи меняются, как платки.
 Та весело фыркнула, а Вадим спросил:
 – Что, в самом деле?
 – Ну, можно и так сказать…. В начале лета ко мне посватался один парень. Отцу он подходил, мне тоже нравился, думаю, что со временем я смогла бы его полюбить. Но за неделю до свадьбы меня увидел на улице наш сотник и решил взять четвёртой женой. Брр… как вспомню, так вздрогну. Он был мне противен, до невозможности. И ещё, его жёны, кроме самой старшей, почему-то долго не живут. Три-пять лет, одна только десять прожила. То родами умирали, то непонятно из-за чего. Кто у сотника посмеет спросить? Только хан, а ему всё равно. Сотнику пятьдесят лет, жен у него уже больше двух десятков было. Жених как узнал, сразу передумал жениться, даже в селе не появлялся. Я уже думала, что зарежусь, другого выхода не видела. А мой сосед, Азат его звали, мне предложил бежать с ним, вот на этом краулере. Три десятка набралось тех, кто решил, что лучше умереть в пустыне, чем терпеть дальше этот порядок. Немусульманам в последнее время там совсем плохо стало. Азат давно на меня поглядывал, но он не нравился ни отцу, ни мне. Отцу – потому что сирота, жил бедно, а мне – ну, просто не нравился. Но я согласилась, очень хотелось жить, а он отвращения не вызывал. И не настаивал, чтобы я ислам приняла. Мы должны были пожениться, когда выедем за пределы ханства, но когда проезжали погранзаставу, произошла перестрелка с пограничниками, и его убили. Вот, а теперь Айгулька всем расскажет, что ты за мной ухаживаешь, – она с улыбкой бросила на парня взгляд больших серых глаз.
  – Тебе бы этого не хотелось? – Вадим улыбнулся в ответ.
  – А, пусть рассказывает. Не думаю, что кто-то будет против.
  – И тебя не смущает, что меня уже из одного поселения выгнали?
  – Руки у тебя целые, значит ты не вор. А убийце или насильнику отрубили бы голову. В нашем селе одного изгнали на погибель за то, что он продал лошадь астраханскому купцу, а сотник приказал торговать только через его представителя.  А в соседнем селе изгнали за то, что отказался отдать свою дочь в жёны сотнику.
 – Вот как?
 – Да. А через эту девушку, её мать и сестрёнку он всю сотню пропустил. Все трое умерли. Поэтому мой отец даже не пытался возражать, когда сотник меня потребовал.
 – А после твоего побега на нём не отыграются?
 – Нет, свалят всё на Азата, что он меня украл, и всё.
 Вадим раньше думал, что круче такого бардака, как у него на родине, не бывает. Теперь он изменил мнение.
Утром, залив в бак последнюю порцию воды и выкачав колодец четвёртый раз, краулер тронулся в путь. Вадим бросил взгляд на удаляющийся вагон и обратил внимание на точку в небе. Он достал выделенный ему бинокль и, вглядевшись, крикнул:
 – Дельтаплан на востоке!
 В глазах окружающих появилось выражение страха, смешанного с безнадёжностью. Когда об этом узнали в краулере, даже Игорь Андреевич заскрипел зубами.
 – Может, если мы сумеем подняться на западный берег Волги, их краулер не сможет последовать за нами?
 Краулер двигался, но пять километров в час – это медленно. До сухого русла добрались уже во второй половине дня. Когда-то здесь протекала одна из величайших рек, а сейчас, после пятидесяти Сухих лет, это было всего лишь углубление в земле, по которому ветер перекатывал пыль. Дельтаплан не приближался, парил вдали на восходящих потоках, легко держащих рукотворную птицу в воздухе, но никто не сомневался, что он засёк машину, несмотря на камуфляжную раскраску.
 – А может это наши? Перебили карателей, захватили краулер и дельтаплан и теперь догоняют, – у Кирилла в голосе прозвучала нешуточная надежда.
 – А чего же он там парит уже полдня? Наш бы давно догнал, приземлился и сказал: «Подождите чуток, сейчас остальные подкатят», – остальные парни были настроены скептически.
 – А он боится, что мы его подстрелим раньше, чем разберёмся.
 – Мог облететь и сесть спереди. Так что не надейся, эти – по наши души.
 Краулер пересёк русло и начал взбираться на западный берег. Для всадника или пешего этот подъем не представлял трудностей, но для тридцатитонной машины с недостаточно мощным двигателем это превратилось в сложную задачу. Наконец был найден маршрут с уклоном не больше допустимого, и к закату краулер, медленно вращая гусеницами, вполз наверх. Как только машина выровнялась, Игорь Андреевич сделал остановку, чтобы охладить двигатель, и сам вылез подышать свежим воздухом.
 – Идеальное место для минирования, – Вадим размышлял вслух, но капитан его услышал.
 – Ты умеешь минировать?
 – Умею. Если есть чем.
 – Есть, конечно, есть. Идём.
 В одном из шкафов нашлась противотанковая мина, лежали там и разнообразные средства взрывания. Не прошло и часа, как Вадим и два подростка постарше стояли у задней двери краулера рядом с миной и прочими причиндалами. Игорь Андреевич был мрачен, как туча.
 – Мы всю ночь будем двигаться, и днём тоже. До вечера пройдём километров восемьдесят. Вам сложно будет нас догнать. Но постарайтесь. Мы будем оставлять схроны с водой и пищей, парни расскажут, как мы их обозначаем.
 Вика подошла и тихонько шепнула:
 – Возвращайся обязательно, я не хочу терять четвёртого жениха за лето.
Она неумело ткнулась ему в щёку губами и, внезапно засмущавшись, скрылась в машине. Парни переглянулись, ошарашено разинув рты, а Игорь Андреевич, сдерживая улыбку, отвернулся и сделал вид, что ничего не заметил.
 – Что поделаешь, придётся возвращаться.
 – Ну, всё. Трогаем. Желаю удачи.
Остаток ночи трое ставили мину. К мине приспособили два детонатора, один – от магнитного датчика, который вынесли вперёд с тем расчетом, чтобы взрыв произошёл под задней секцией. Второй детонатор должен был сработать от ручной подрывной машинки на случай, если не сработает первый. Когда мина уже стояла, и диверсанты приступили к маскировке, вдали показалось светящееся пятно.
 Чужой краулер также не тратил времени на остановку ночью. Не стал он и задерживаться у колодца, а может просто не нашёл его. Фара-искатель освещала след, и краулер пёр по нему с энтузиазмом кобеля, идущего за самочкой в течке. Судя про скорости, он должен был подойти уже после восхода.
 – Хорошо, что сейчас ночь. Днём бы этот номер не прошёл, с дельтаплана бы засекли сразу.
 Всё верно, ночью дельтаплан бесполезен, без восходящих потоков он не может подняться ввысь. Но Вадим опасался, прежде всего, того, что перед машиной будет двигаться инженерная разведка. Пеший или конный человек запросто может обнаружить следы работ, и тогда всё впустую. Одолеть опытных воинов – об этом не следовало и мечтать. Боевой опыт Вадима исчерпывался установкой инженерных заграждений вокруг посёлка, правда, под руководством грамотного сапёра, да короткой стычкой в песках шесть лет назад. А у молодёжи даже такого опыта не было.
 Когда машина подошла поближе, уже стало светать, и было видно, что рядом с краулером нет ни всадников, ни пеших. Скорее всего, бой дорого обошёлся преследователям, а может и сами убили лошадей для экономии воды. И в том и в другом случае всё упрощалось. В случае, если мину заметят, или она не сработает, можно выпустить пару десятков пуль по колонне охлаждения, это задержит машину на два, а то и три дня. А отсутствие конников даст шанс уйти.
 Машина взбиралась тяжело, одно время Вадим думал, что ей придётся ехать в обход. Но человеческий гений победил силу тяготения, и гусеничный монстр достиг нужной точки. Взрыв мины мог пробить броню танка, и уж тем более его не сдержало тонкое днище краулера. Вздрогнув и перекосившись, машина застыла на месте, из иллюминаторов задней части выплеснулось пламя. Из правой дверцы выскочила человеческая фигура, почти невидимая из-за взлетевшей пыли. Человек в пустынном камуфляже в две секунды залёг за гусеницей и вскинул автомат, ища цель.
 – Уходим, – Вадим скатился с гребня, бросился к лошадям, Антон, недовольный тем, что не сделал ни одного выстрела, последовал за ним. Кирилл уже сидел в седле и бросил подбегающим поводья. Одним прыжком Вадим оказался на лошади, убедился, что никто не задержался и ударил пятками в конские бока.
 – Почему, командир? – Антон был недоволен, хотя подчинился незамедлительно. Парнишка явно имел понятие о дисциплине. – Можно было перещёлкать их, когда они вылезут!
 – Какая у нас была задача? Скажи.
 – Остановить преследователей.
 – Мы эту задачу выполнили. Без лошадей и без техники они не смогут нас догнать. Оставаться дальше – рисковать зря.
  – И всё равно…
  – Если тебя убьют, потом от тебя не будет никакой пользы, – заметил Кирилл.  – Ты свою мать одну оставить хочешь?
 – Да с чего меня убьют!
 – Действительно, с чего? Ни разу ещё не убивали.
 Лошади башкирской породы оказались выносливыми, как черти. К вечеру краулер показался на горизонте.
            На глине пылал костёр, вокруг которого расселись все беженцы. Кирилл по третьему разу рассказывал про подрыв краулера. Вика сидела рядом с Вадимом, глаза её светились радостью с примесью гордости за своего избранника. Игорь Андреевич задумчиво произнёс, обращаясь к Вадиму:
 – А ведь никто не знает, как нас встретят жители побережья. У вас что-нибудь знают о них?
 – Немного, никто из наших там не был. От наших оазисов можно добраться только до Астрахани, по цепочке колодцев вдоль сухого русла. Но мы иногда ловили их радиопереговоры и говорили с астраханскими торговцами, которые ходят туда. Там, судя по всему, целая куча мелких групп, и не всегда они ладят между собой.
 – Да, нас слишком мало для конфликта. Вспоминай всё, что можешь, никогда не знаешь, какая мелочь пригодится. Если все будем действовать, как одна семья, сможем занять там свою нишу.
 – Одна семья, – негромко сказала Вика. – Двадцать три человека против целого мира.

 – Да, – ответил ей Вадим. – И пусть мир побережётся.

…
Двое всадников стояли на пригорке, вглядываясь в однообразный степной пейзаж. Один из всадников, совсем молодой, наконец, не выдержал:
 – Ну что, поехали. Сколько можно стоять.
 – Поехали. Только возьмём севернее, мне там больше нравится.
 – Чем это? Пустыня вроде везде одинаковая.
 – Это как сказать. Почему-то птицы летели именно в том направлении. И следы лошади ведут именно туда.
 – Думаешь, оазис? – подросток насторожился.
 – Всё может быть. Может и просто совпадение. Но надо проверить.
 – До этого лошадиных следов нам не попадалось. Может, это кочевники?
 – Эта лошадь была без всадника – заметил человек постарше, не уточняя, откуда он это узнал. – Одичавшая, скорее всего.
 Оазис открылся совершенно неожиданно. Неопытный человек мог проехать в двухстах метрах и уехать уверенным, что всё вокруг сухо, как порох внутри патрона. Степь рассекала длинная ложбина, в которой выбивался маленький родничок. Ручей, созданный источником, тёк по ложбине метров триста, а потом исчезал в земле. Его берега густо заросли кустарником.
 Вадим спрыгнул на землю, бросил повод Кириллу и подошёл к источнику. Никаких следов, оставленных человеком. Он нагнулся, зачерпнул воду ладонью и сделал пару небольших глотков. От ледяной воды заломило зубы.
 – Хорошая вода.
 Лошадям вода тоже пришлась по душе.
 – Хорошее место. Ну, нужно сюда краулер звать.
 – Странное место. Кирилл, поднимись вон туда и глянь.
 Парнишка легко взбежал на площадку в полусотне метров от родника и недоумённо крикнул:
 – Ну и на что я должен тут смотреть?
 – На следы стоянки.
 – Но тут нет никаких следов!
 – И здесь нет. Ни кострищ, ни следов юрты. Здесь давно, очень давно никого не было. А травы здесь хватит, чтобы овцы или кони прокормились. Вода есть. Как ты думаешь, почему тут нет никаких следов скотоводов?
 Кирилл обратно шёл медленно, пытаясь найти хотя бы какие-то свидетельства того, что здесь бывали люди.
 – Не знаю. Действительно, первый раз вижу, чтобы у источника совсем никаких следов. С другой стороны, мы ещё вообще следов кочевников не встречали. Может, этот родник совсем недавно пробился?
 – Может быть, – Вадим достал из седельной сумки радиометр. – Радиация в норме, а кустам лет десять, так что вода здесь довольно давно. Похоже, что кочевников здесь немного. Ну, по коням.
Когда краулер подкатил к роднику, капитан вышел, критически оценил источник и задумчиво произнёс:
 – Дебит небольшой, заполнять ёмкость придётся до вечера.  А топлива уже с гулькин нос. Пока заполняем, смотайтесь на юг, там какой-то населённый пункт должен быть. Там горючих вещей навалом, в крайнем случае, дом разломаем. Проверьте на предмет опасности, и назад. Рации включать только если вас обнаружат.
Дома разбирать не потребовалось, в одном из сараев нашлось несколько тонн каменного угля. Пока его загружали, все парни вымазались, не хуже шахтёров. Мышцы ныли, кожа невыносимо зудела. Горячий душ восприняли как благословение свыше.  
 – Как заново родился, – Вадим улыбнулся Вике, выглянувшей из машины. – Погуляем до ужина?
 – Погуляем, сейчас Васильевне скажу...
 Она скрылась, и через минуту появилась уже с «Кипарисом» на плече.
 Посёлок, а может станица, чёрт знает, как они тут называются, оказался небольшим. Людей здесь не было уже много лет, но дома стояли целёхоньки. Даже стёкла целые. Вадим подумал, что если здесь встречаются кочевники, то почему они не пытались влезть в дома? Или по каким-то причинам скотоводство здесь не развито? Его мысли переключились на девушку, идущую рядом. Они впервые остались наедине, раньше, рядом с машиной, не проходило и пяти минут, чтобы в их сторону не обращался чей-нибудь любопытный взгляд.
 – Посмотрим, что внутри? – Вика с интересом смотрела на дом,
 – А почему бы и нет.
 Дом был аккуратно закрыт на замок. Вадим подошёл к окну, подобрал кирпич и выбил стекло. Затем просунул руку и открыл раму. Легко вспрыгнул на подоконник и протянул девушке руку.
 – Держись.
 Она ухватилась за кисть, поставила ногу на стену и, после рывка, оказалась на подоконнике. Её спутник спрыгнул на ковёр, она последовала за ним и оказалась внутри комнаты.
 – Совсем как до сухого времени. Всё так аккуратно, – она открыла шкаф, там было совершенно пусто. – Вещи все вывезли.
 – Вещи собрали, всё закрыли. Уезжали не спеша, сразу видно. Наверное, рассчитывали вернуться. Кто же знал, что климат навсегда поменялся.
 – А родник совсем недалеко, почему же они уехали? У нас бы такое место не бросили. Трава растёт, значит, дожди бывают. Родник есть, значит, скважину можно пробурить, или колодец.
 – В то время могло быть хуже. Вот, вырезка из газеты на стене.
 Он прочитал вслух кусок текста: «В этом рабочем году нами, совместно с нашими коллегами из США и Бразилии, получены новые научные результаты, требующие существенного пересмотра лесной политики во всем мире. Получены научные доказательства того, что существование рек и осадков на суше определяется деятельностью ненарушенных естественных лесов. Ненарушенный лес представляет собой живой насос, на основе солнечной энергии закачивающий на сушу атмосферную влагу, испарившуюся с поверхности океана. Показано, что засухи, пожары, наводнения, а также ураганы и смерчи на суше являются следствием нарушения лесного покрова и прекращения действия лесного насоса влаги. Уничтожение лесов приводит к полному опустыниванию континентов. Это новые результаты, до сих пор неизвестные научной общественности».
 – Не всё поняла. Это значит, что пустыня возникла из-за вырубки лесов?
 – Да, теория Горшкова и Макарьевой оказалась верна. Только это слишком поздно поняли.
 – Расскажешь мне потом про эту теорию?
 – Расскажу, – с улыбкой пообещал парень.
 – Вот объявление, – она показала на лист бумаги, лежащий на столе. – С 15 июня подвоз воды прекращается. Население эвакуируется в Ростовскую область. Конечный путь эвакуации – Батайск. Это какой же тут год? Не разберу.
 – Кажется, две тысячи двадцать восьмой – Вадим сделал шаг и посмотрел через плечо девушки. – Эвакуировали, когда скважины иссякли. В то время ещё было, куда ехать.
 – А потом просто погибали, – Вика положила лист обратно на стол, шагнула назад и упёрлась спиной в грудь парня.
Руки Вадима легли на тонкую девичью талию. Девушка замерла, но не отстранилась. Вадим повернул её лицом к себе, притянул ближе. Она, казалось, перестала дышать. Их губы встретились, замерли на секунду, затем Вика тихонько выдохнула, закрыла глаза и плотнее прижалась к Вадиму. Её руки очень осторожно, точно боясь спугнуть, легли ему на плечи. Второй поцелуй получился дольше и увереннее, чем первый. Ощущение времени исчезло, окружающий мир стал вдруг неважен и далёк.
 Снаружи донёсся звонкий мальчишеский голос:
 – Вадим, Вика! Куда вы делись?
 Вика отпрянула, с опаской поглядев на окно. Вадим подошёл к подоконнику и выглянул.
 – Чего шумишь?
 – Да мы с Олегом тоже решили по домам полазить. Не возражаешь, если мы составим вам компанию?
 – Да с чего бы мне возражать?
 Подростки легко запрыгнули на подоконник и через секунду уже стояли внутри, чрезвычайно довольные собой. Вика отвернулась, чтобы скрыть смущение, и притворилась, что изучает интерьер кухни. Мальчишки не заметили, что её дыхание намного чаще нормального.
 – Что, ничего полезного не нашли?
 – Мы только начали. А в таких оставленных домах надо смотреть на чердаке, там оставалось то, что увозить было неоправданно.
 – Точно, вон лестница.
 Через шесть секунд оба подростка, прислонив карабины к стене, уже были наверху.
 – А тут темно, оказывается. Доставай свой фонарик.
 Через минуту они уже углубились внутрь чердака. Вика встретилась с Вадимом глазами, и молодые люди одновременно прыснули со смеху.
 Сверху доносились голоса, парни зря времени не теряли. Через несколько минут донёсся восторженный вопль:
 – Ого, смотри, чего нашёл!
 – Спички. Сколько их тут? На несколько лет хватит.
 Кладоискатели спустили с чердака картонную коробку, доверху наполненную спичечными коробками.
 – Ой, какие странные, – Вика взяла один из коробков. – Не из картона, а как будто из однослойной фанеры.
 – Старые. Вот год изготовления, одна тысяча девятьсот семьдесят пятый. Это же больше ста лет!
 – А они загорятся?
 – Сейчас узнаем, – Кирилл вытащил спичку, быстро чиркнул по коробку.
  Раздался выстрел. Кирилл, в испуге подпрыгнув, отбросил коробок. Вадим, подхватив автомат, бросился к окну. Сообразившие в чём дело подростки тоже схватились за оружие.
  – Эй! – раздался голос Антона. – Стоять, не шевелиться!
 Вадим спрыгнул на землю, остальные последовали за ним. Выйдя на улицу, они заметили Антона, стоящего перед двумя людьми.
 Мужчина был молод, лет двадцать от силы. Девушка – ещё моложе. Антон заметно нервничал, но карабин держал твёрдо.   Рядом лежал разряженный арбалет.
 – Я ему кричу: «Стой», а он разворачивается и стрелой в меня, – Антон показал на косяк двери, в котором торчала железная стрела. – Ну, я и выстрелил поверх головы.
 – А арбалет – барахло, – заметил Кирилл. – Я в двенадцать лет делал, и то лучше был. Даже не оструган, только занозы получать.
 Парень бросил на него такой взгляд, как будто ему в душу плюнули, но промолчал.
 – Зато стрела хорошо вошла. Попал бы он в тебя, и был бы с карабином. А для кого был приказ по одному не ходить?
 – Да я вас искал, куда вы пропали?
 – Кто, откуда? – Вадим повернулся к парочке.
 Те пытались понять, чего можно ожидать от встреченных, и, судя по их лицам, не ждали ничего хорошего.
 – Из Эмирата, – наконец ответил парень.
  Судя по тому, как он говорил, его мучила жажда. Вадим прекрасно понимал, как должен себя чувствовать человек в такой ситуации. Сам не так давно был в сходном положении. Только ему, в отличие от этой парочки, тогда нечего было терять. Вадим отстегнул флягу с пояса и бросил парню.
 Тот поймал её на лету, встряхнул и передал спутнице. Та, открутив крышку, жадно начала пить. Кирилл снял свою фляжку и тоже бросил. После тог, как обе фляги опустели, Вадим махнул рукой:
 – Идёмте, поговорим.
            Игорь Андреевич отправил молодёжь проверить, не движется ли кто-нибудь по следам пришедших, сел напротив парня, махнул рукой Вадиму, приглашая присоединиться к разговору, и крикнул:
 – Нина! Позаботься о девчонке, а то она сейчас свалится.
 Его жена, которую молодёжь звала Васильевной, взяла девушку под локоть и повела в краулер. Парень проводил их беспокойным взглядом.
 Когда девушка оказалась внутри машины, Васильевна осмотрела её, улыбнулась и спросила:
 – Как тебя звать, девочка?
 – Инна, – ответила та, смотря себе под ноги.
 – Ну и что с тобой сначала делать, мыть или кормить?
 В её голосе прозвучала неподдельная доброта и участие, услышав его, гостья впервые подняла взгляд.
 – Кормить, – тихо произнесла она.
 – Когда ела в последний раз?
 – Два дня назад.
 – Маша, чего стоишь столбом, принеси тарелку каши. И много не сыпь, а то ей плохо будет. И чай сладкий налей.
 Когда девушка поела, сполоснулась под душем, и, стесняясь, одела данную ей,  вместо старых лохмотьев, одежду, Васильевна сказала:
 – Выйди, покажись своему другу, пусть знает, что с тобой всё в порядке. А то он волнуется, даже отсюда видно. А потом возвращайся, расскажешь нам всё по порядку.
 Вадим всё это время пытался разобраться в местной обстановке. По всему выходило, что на Северном Кавказе главенствует Эмират, до этого бывший монолитным, а в последнее десятилетие распавшийся на пару десятков отдельных кланов. Южные склоны Кавказа попали в «дождевую тень», и соответственно были непригодны для жизни. В Эмирате до последнего времени активно использовались старые военные технологии, в частности дроны, которые практически выбили людей на открытых пространствах. Но электроника уже практически не действует, и это одна из причин распада Эмирата. Парень, которого, как выяснилось, звали Руслан, родился в районе Анапы, в долине Сукко, а в Эмират попал, когда вместе с группой ровесников сделал вылазку на развалины Новороссийска. Провёл он в рабстве чуть больше года, а потом бежал, прихватив с собой девушку. Идти по степи они решили потому, что вдоль побережья есть несколько поселений, которые считают врагом каждого, кто не из их посёлка. А в степи они отклонились к востоку, попали в полупустыню и чуть от жажды не умерли. Руслан также сказал, что почти любой посёлок севернее Новороссийска с радостью примет беженцев, в большинстве из них крайне не хватает людей. Те, кто южнее, тоже примут, но, если ему верить, то статус будет – чуть выше раба. Горец скорее сдохнет, чем воспримет как равного какого-то чужака.
  Через полчаса разговоров из-за машины появилась спутница Руслана, в первый момент Вадим её даже не узнал. Удивительно, как меняют человека чистая кожа, приличная одежда и чуточку уверенности в завтрашнем дне. Она ободряюще улыбнулась, махнула рукой и скрылась снова. Руслан, несколько успокоившись, продолжил рассказ. Его кормить раньше времени никто не собирался, здесь считали, что мужчина должен легко переносить небольшие лишения. Так что парню пришлось рассказывать ещё почти два часа, пока, наконец, не позвали к ужину.
            После ужина, когда уже стемнело, измученных Руслана с Инной отправили спать, а остальные расселись вокруг костра. Разумеется, обсудили прибывшую парочку. Некоторые высказались, что не стоит им особо доверять. Вадим считал, что они не врут, всё совпадает с тем, что уже было известно, например – отсутствие скотоводов в степи или припомненные им радиоперехваты. Его поддержала Васильевна:
 – У девочки вся спина в рубцах от плётки. Есть и старые, и свежие. По её разговорам сразу видно, что с жизнью невольницы она хорошо знакома. Об Эмирате они всё точно рассказали, может и про побережье им можно верить?
  Встал Игорь Андреевич.
 – Тут вопрос такой: можем ли мы доверить им наши жизни? Верить им, или не верить, мы всё равно едем к побережью, здесь нам не прожить. Значит, лучше с их помощью, чем вообще без информации. Пока, похоже, они говорят правду. Вот такой дальнейший план: двигаемся к морю, оседаем в заброшенном посёлке на побережье, обустраиваемся. Айгульку с Машей выдаём замуж за местных, приобретаем связи и союзников. 
 – А почему только Айгульку с Машей? – вышеупомянутая Айгулька, разумеется, не могла удержаться, чтобы что-нибудь не сказать. – А Зухрушку, а Вику?
 – Зухрушке ещё подрасти надо, и отрастить себе всё, что положено женщине. А у Вики жених есть. Кстати, Вадим, раз так, вам стоит пожениться. Невеста – одно, а жена – совсем другое. Хочешь ли ты взять Вику в жены?
 Вадим подумал, что капитан побаивается его ухода, как только возникнут другие варианты,  и хочет привязать его покрепче. Вообще, согласно этикету Южноуральского ханства, нужно было ответить, что изгнанник не имеет права выбора. Но ответить так – значит нанести девушке незаслуженное оскорбление, поэтому он ответил просто:
 – Буду рад. Если Вика согласна.
 Все посмотрели на Вику, которая сидела, отвернувшись в степь, и притворялась, что это ей совсем неинтересно. Только учащённое дыхание выдавало её волнение.
 – Вика, согласна ли ты выйти замуж за Вадима?
 По этикету, она должна была сказать что-то вроде: «Как скажешь, так и будет», то есть свалить решение на старшего в семье. Но она посмотрела на Вадима и ответила:
 – Согласна.
 На этом её смелость иссякла, и она закрыла лицо ладонями. Айгулька, лукаво улыбнувшись, толкнула её локтем:
 – Не бойся, это не так страшно, как ты думаешь.
 – Ну, раз так, тогда завтра я вас и повенчаю. А теперь всем спать.
Вика скрылась почти сразу, остальные не спешили. Кто-то налил себе ещё одну кружку чая, кто-то подбросил полено в костёр. Подростки, собравшись кучкой, обсуждали, что можно будет найти в домах. По кругу прошёл шёпоток, что если с поселением на берегу не заладится, то можно вернуться сюда, воды в роднике хватит для огорода и плодового сада. Тут же сделали вывод, что о роднике при посторонних ни слова. Вадим посидел немного, но накопленная за день усталость постепенно брала своё.
            С утра вся молодёжь, включая Руслана, занималась прочёсыванием домов в поисках того, что могло бы пригодиться в качестве обменного фонда. Но, из всего найденного, самым ценным были пять тонн угля, уже загруженные в качестве топлива. Горючее всех сортов ценилось на побережье. Но уголь и самим мог пригодиться, так что вопрос, на что выменять еду на зиму, оставался открытым. Имеющихся запасов хватит на пару месяцев, а вырастить своё они смогут только следующим летом.
            Венчание состоялось уже ближе к вечеру. Вадим так волновался, что сама церемония почти выпала у него из памяти. Запомнился только вкус Викиных губ, когда капитан объявил их мужем и женой. После окончания церемонии, молодожёнам пришлось выслушать кучу поздравлений и пожеланий, а затем, незаметно, они остались вдвоём. Медленно шли по пустой улице, держась за руки. Вика искоса взглянула на своего любимого и улыбнулась:
 – Муж. Так непривычно…
 – Привыкнешь. Посмотри, какое небо.
 – Тучи идут сюда. И это дождевые тучи. Будет дождь.
 – А я никогда не видел дождя.
 – Ничего приятного. Холодный и мокрый. Под открытым небом не нужно оставаться, вымокнем.
 – Пойдём под крышу. В какой-нибудь из домов.
 – В тот, где ты впервые меня поцеловал. Хорошо?
 – Хорошо. Тебе там понравилось?
 – Да. И ещё, я туда кошму принесла, – её лицо залилось краской, она смущённо отвернулась.
 В облаках прогрохотал гром. С запада неотвратимо наползал грозовой фронт. Блеснула молния, грохот повторился, дунул порыв ветра. Молодые люди свернули во двор, поминутно оглядываясь на небо. В дом проникли так же, через окно. Внутри было уже почти ничего не видно. Вадим закрыл окно, прошёл вслед за своей избранницей в соседнюю комнату, которая, судя по большой кровати, служила спальней. На улице дунул очередной порыв ветра, по стёклам ударили тяжёлые капли воды.
 – Посмотрим? – голос Вики дрогнул.
 – Посмотрим, – Вадим обнял девушку за узкие плечи, она прижалась к нему. Её худенькое тело чуточку подрагивало, то ли от вида грозы, то ли от предстоящего.
 За окном дождь полил с такой силой, что за шелестом не услышать разговора. Стало совершенно темно, только вспышки молний иногда пробивали мрак. С каждым ударом грома, Вика вздрагивала и прижималась плотнее. Постепенно гроза прошла, ливень перешёл в обычный дождь.
Вадим перенёс руку с плеч на тонкую талию, вторая рука погладила короткие Викины волосы, медленно прошла по спине вдоль позвоночника. Его губы легко коснулись нежной щеки. Вика повернула голову, их губы встретились и долго не размыкались, её руки осторожно легли на его плечи. В этот раз им никто не мешал…
            Проснувшись, Вадим долго лежал, не открывая глаз, чтобы не спугнуть ощущение удивительного счастья. Потом осторожно приоткрыл веки. Вика спала, устроив голову на его плече, правая рука лежала у него на груди. Будить её не хотелось, но, наверное, он нечаянно пошевелился, так как серые глаза жены вдруг открылись. Она сонно улыбнулась, прижалась плотнее и потерлась щекой о мужское плечо. Он провёл ладонью по её лицу, затем пальцы скользнули ниже.
 – Пора вставать? – шепнула Вика через некоторое время, продолжая при этом ласкаться.
 – Можно ещё поспать, а то когда заснули, уже светало.
 – А вдруг искать придут?
 Она весело фыркнула, выскользнула из-под одеяла, уже совершенно не стесняясь, начала одеваться. Вадим впервые видел её обнажённой, но возникло ощущение, что не скоро насмотрится.
 Когда молодожёны подошли к краулеру, все остальные уже складывали в него всё, что за эти два дня успели вынести наружу. Все сразу бросили работу и повернули головы к ним. Вика не выдержала сразу десятка взглядов и спряталась за спиной мужа. Капитан хмыкнул и ворчливо сказал:
 – Очень вовремя вы подоспели. Вадим, займись душевой, остаток воды используйте по назначению, потом разбирайте. Как уложимся – трогаемся.
 Айгулька, на правах подруги, улучила момент, когда Вадим скрылся внутри душевой, и тихонько спросила у Вики, сушившей волосы полотенцем:
 – Ну и как спалось?
 – Тебе скажи, ты тоже захочешь, – Вика покраснела, но глаз уже не отвела.
 – Ну вот, а ты боялась…
            Когда солнце прошло уже треть своего пути по небосводу, многотонная машина была, наконец, готова к движению.
 – Три дня пути, а потом будут горы, – Игорь Андреевич обратился к Руслану, сидящему у окна. – Ты сможешь найти дорогу без крутых подъёмов?
 – Найду, – последовал ответ. – Я там все дороги знаю, проедем. Эта штука сможет пройти через железнодорожный туннель?
 – Думаю, что сможет.
 – Тогда нужно выехать вот сюда, – он ткнул в карту. – А потом я покажу.
Краулер тронулся, медленно пополз на запад. Туда, где были шансы построить жизнь себе и своим детям. Вадим, как обычно, двинул вперёд коня. Он думал о той, которая решила соединить свою судьбу с его судьбой. Предложить ей он мог только самого себя, у него не было ни богатства, ни влиятельных родственников. Только любовь и желание строить семью вместе. Будет ли этого достаточно – время покажет.

…
Зной. Потоки света и тепла падали на землю. От горячего ветра, едва заметно шевелившего ветви сосен, становилось только жарче. Всё живое, что могло двигаться, попряталось по более прохладным местам.
 Кроме тех, кто не успел управиться с делами до наступления жары. Телега, нагруженная дровами, медленно въезжала в ворота. Правящий телегой подросток, вытер пот со лба.
 – Ну, наконец-то добрались. Когда же это кончится?
 – Мало запасли, - ответил ему пожилой седоволосый человек. – Зимой ты чем топить собираешься?
 – Ну, вон уже сколько, - подросток показал на сарай. – Как жара спадёт, ещё навозим. А почему бы не завести краулер и не смотаться на север? Находим на станции вагон с углём, и мы обеспечены топливом, и на еду будет, что обменять.
 – Ты думаешь, ты первый, такой умный? Последний уголь на станциях сожгли лет сорок назад. Гришкевич рассказывал, как они в молодости его на паровозах вывозили. А насчёт еды, тут Вадим идею выдал, вечером обсудим. А сейчас распрягай, в такую жару действительно отдыхать надо.
            Безопасность, еда, топливо. Всё это надо было обеспечить до зимы. Группе в пару десятков человек, из которых мужчин-работников было шестеро, даже если считать мужчинами четырнадцатилетних подростков, не так просто это сделать в незнакомом месте. С соседями, правда, повезло. Вполне приличные люди, пока не затрагиваешь то, что они считают своим. Но кроме соседей могли найтись и другие, для которых горстка беженцев была лишь добычей. Как прежние жители, ставшие добычей эмиратских охотников за рабами лет двадцать назад. Да и горцы с Мархотского хребта тоже могли попытаться захватить живой товар. Поэтому все, кто старше двенадцати, ходили с оружием, в рабство не хотел никто.
 С едой было хуже всего. Если дрова ещё можно запасти в лесу, то сажать что-либо в августе уже поздно. Рыбалкой решить проблему не получалось. Во-первых, никто не умел ловить рыбу, а плавать умел только Игорь Андреевич, который последний раз плавал полвека назад. Во-вторых, не было ни лодок, делать которые тоже никто не умел, ни достаточно хороших снастей. Мидии и фрукты были неплохой прибавкой к рациону, но постоянным источником пищи им не стать. Орехи, которые можно будет осенью собирать мешками в одичавших садах, ну и все, пожалуй.
 Именно над этим думал Вадим, заходя в калитку. Снял обувь на пороге, открыл дверь, чмокнул жену в щёчку, отдал ей сегодняшний улов, состоящий из пяти рыбок, общим весом около килограмма, и присел на лавку, наслаждаясь прохладой.
 – Улов! – Вика положила связку на разделочную доску. – Вечером уха будет. С Гришкевичем плавал?
 – Нет, с Греком. Ничего, за зиму, если живы будем, я лодку сделаю.
 – Плавать научись, главное, – она поставила перед ним тарелку супа. – А то утонешь, что я тогда буду делать? А завтра чем займемся?
 – Вот это будем сегодня решать.
            Вечером, за столом, обсуждали идею добыть еду путём охоты на сайгаков. Когда ехали, видели много следов, при удачной охоте можно было запастись самим, а также обменять на зерно. Местное население охотилось мало, поэтому мясо ценило. Уже придумали, как сохранить добычу, куда и каким маршрутом ехать. Осталось решить одну мелочь.
 – Надо решить, кто поедет на охоту, а кто останется.
 – Надо ехать всем, – Вадим решил в этом вопросе настоять на своём. – Если краулер и почти все мужчины уедут, остальные останутся совсем без защиты. А если охота удастся, работы на всех хватит.
 После короткого спора, с ним согласились, и на следующее утро краулер направился на восток.
 Здесь, недалеко от моря, дожди выпадали, поэтому условия для жизни были, на взгляд уроженцев пустыни, вполне хорошие. Но людей жило очень мало. До сих пор местные рассказывали о дронах, из-за которых выжить на открытой местности было невозможно. Рассказывали и об эмиратских отрядах охотников за рабами, практически опустошивших побережье. Последний раз такой набег был десяток лет назад, а дронов не видели лет пятнадцать, но над территорией до сих пор висел страх. Краулер ехал мимо заброшенных домов, фруктовых и ореховых деревьев, густой травы, на которой могли прокормиться тысячи голов скота, и люди думали о том, что человек сам добил остатки своей цивилизации.
 – Не поверю, чтобы такие места бросили из-за набегов. Тут может прокормиться столько людей, что от набегов отбиться можно. Астрахань же отбилась. Почему здесь, где такие условия, пусто? – Кирилл недоумевал.
 – Это сейчас так, потому что этим летом дожди были, – ответил Вадим. – Местные рассказывали, что такие года  редко бывают. Перед этим два года подряд была засуха, трава выгорела ещё в мае, даже на побережье речки все пересохли. Ничего из посаженного не выросло. Только море и спасало. И такие засухи здесь примерно три года из четырёх.
            С продвижением на восток, исчезли деревья, трава приняла типичный степной облик. Для этого не потребовалось отъезжать далеко от моря, сотни километров вполне хватило. Ещё пара сотен, и местность незаметно перейдёт в пустыню. Краулер стал в удобном месте, а мужчины верхом начали обследовать окрестности.
 Как оказалось, сайгаки здесь были непуганые, так что охота пошла. Женщины едва успевали коптить и консервировать мясо. Навыки жителей Южного Урала, с детства умеющих это делать, оказались как нельзя более кстати. Запасы росли, и уже никто не сомневался, что еды хватит до весны. Через несколько дней собирались трогаться в обратный путь.
 – Что это? – Антон показал на юг.
 Вадим с Кириллом навели бинокли на точку над горизонтом, и Кирилл сразу же обречённо произнёс:
 –Дрон!
 Вадим тоже узнал эту страшную машину. О её возможностях ему рассказали достаточно много. Он скомандовал:
 – В кусты!
 Все, спрыгнув с коней, укрылись, хотя понимали, что это не поможет, если дрон подлетит близко. Беспилотник двигался зигзагом, иногда возвращаясь назад, но каждый раз подлетая всё ближе. Вадим помянул тех, кто утверждал, что все дроны давно вышли из строя.  
 – Невысоко летит. Попробую его сбить, - Антон поднял карабин.
 – Рано, не достанешь, только привлечёшь внимание. Попробуем залпом, когда будет прямо над нами. Если не собьем, уходим на восток, нужно отвлечь внимание от наших.
 Голубовато-серая рукотворная птица опустилась ниже, сделала несколько кругов над ровным участком в паре километров от сидящих в кустах людей. Выпустила колёса и пошла на посадку. Не успел никто ничего сказать, как вдали показались несколько машин.
 Не теряя времени, Вадим, вместе с подростками, отвёл лошадей за бугор, привязал поводья к ветке дерева и втроём вернулись на прежнее место. Машины за это время подкатили заметно ближе, это не краулер, который это расстояние ползёт почти час.
 Первым шёл небольшой грузовичок, в кузове было что-то, похожее на ракетные направляющие времён второй мировой войны. За ним двигалась машина, которую Вадим, с некоторым усилием, классифицировал как броневик. За ним тягач, волокущий здоровенный фургон, и замыкал процессию грузовик с цистерной. Доехав до места посадки, машины остановились, из них выпрыгнули одетые в камуфляж, вооружённые люди. Машина, идущая первой, подкатила к дрону, и двое в серой однотонной одежде начали протягивать тросы от машины к летательному аппарату. Остальные разошлись кто куда, скоро задымил костёр.
 – Ночевать будут, - озвучил Вадим очевидный факт.
 – Как думаешь, это охотники за рабами? – Кирилл, судя по всему, прикидывал, как подобраться поближе. Работорговцев он почему-то очень не любил.
 – Пока не знаю. Отползай к лошадям, скачи к нашим, пусть все боеспособные двигаются сюда. Наших коней тоже забери.
 Когда подросток скрылся, Вадим продолжил наблюдение. Десять человек, четыре машины. Один, явно начальник, работой по устройству ночлега не занимается вообще. Ещё двое в основном командуют, в бинокль хорошо видно.
 Главный сделал короткий жест. Один из командующих вытащил пистолет и выстрелил в затылок человеку с лопатой. Остальные глянули и отвернулись, кроме одного, который, активно жестикулируя, упал на колени. Второй выстрел успокоил его навеки. Двое взяли трупы за ноги и отволокли в сторону.
 – Так, осталось восемь. Если, конечно, никто не сидит в броневике за пулемётом. Я как посмотрю, у них царит дружба и сотрудничество.
 Солнце заходило, длинные тени протянулись от небольших возвышенностей. Люди, сидящие у машин, уже поужинали и теперь сидели у костра. Их действительно было всего восемь. Маловато для охотников за рабами. Может, просто торговцы? Хотя о торговцах с эмирата никто здесь ещё не слышал.
 Сзади послышался шорох. Кирилл вернулся, с ним явились все мужчины посёлка и, к возмущению Вадима, не только мужчины. Вика и Зухра, виновато улыбаясь, маячили на заднем плане, а за ними виднелась тоненькая фигурка Инны.
            Инна осталась с ними после того, как Айгулька необычайно быстро сладила себе новую семью. Руслан обвенчался с молодой вдовой и увёз её к своим родителям. Девушка поплакала, но идти ей было некуда, и она поселилась у Игоря Андреевича в качестве не то приёмной дочери, не то служанки.
 – Есть у них торговцы, - Инна тут разбиралась лучше всех. – У них на машинах эмблема: колесо с крыльями. А у охотников за рабами перевёрнутая пентаграмма.
 – На фургоне как раз пентаграмма. Значит не торговцы. А на броневике другая.
 – Какая?
 – Белая гора в синем круге.
 Вадим мог бы поклясться, что девушка внутренне сжалась от ужаса, но внешне это почти не проявилось. Твёрдая девчонка.
 – Эмир Мурат. Его знак.
 – Неужели сам эмир за рабами пожаловал? – Игорь Андреевич не поверил.
 – Скорее машину одолжил по дружбе, - Вадим поверил сразу. – И дрон, наверное, он же одолжил. Вот только мало их для охотничьего рейда.
 – Значит, есть второй отряд, который идёт сзади или другим путём. Охотники движутся вдоль побережья.  А здесь только транспорт.
 Вадим подумал, что ехать всем было правильным решением. Представляя всадников, окружающих почти беззащитный посёлок, он почувствовал глухую ненависть к тем, кто так распоряжался человеческими судьбами. Кирилл рядом скрипнул зубами. Капитан тем временем продолжил:
 – Если так, этих надо убить. Броневик, дрон, информация, и самое главное – ослабление врага. Их меньше десятка, на нашей стороне фактор неожиданности. Они не зря сюда заехали, уверены, что никого здесь не встретят.
 – У них есть приборы, которые видят в темноте, – Инна вмешалась в разговор.
 – Тогда надо напасть на рассвете. И сделать всё надо быстро, чтобы не вызвали помощь по радио.
Солнце давно зашло, но темнота не настала. На востоке взошла полная луна, и Вадим, пользуясь источником света, попеременно с остальными вёл наблюдение. Дежурили у врага двое: один – в серой одежде, с трубой, напоминающей портативный телескоп, с помощью которой он оглядывал окрестности. Из оружия у него был только пистолет на поясе. Второй – рослый, в камуфляже и с автоматом, он не торчал на виду, и понять, где он засел, удалось только в момент смены. За ночь автоматчики сменились дважды, «серые» – один раз. Эти «серые» спали в своём грузовичке. А все остальные спали в шатре, такая беспечность в полностью безлюдной степи была вполне понятной.
            На рассвете, когда «серый» со своей трубой скрылся в машину, капитан отдал приказ. Подобравшись достаточно близко, Вадим выскочил, как чёртик из коробочки, и выпустил в часового очередь. Очередь получилась длиннее, чем следовало, но свою задачу выполнила. Часовой, получив несколько пуль в грудь и голову, сполз на землю. Вадим тут же отступил и залёг, когда капитан бросил в шатёр тяжёлую, больше килограмма, гранату.
 Взрыв снёс полотнище шатра, в ушах зазвенело. Вадим подбежал к лежащим и убедился, что стрелять вроде бы не в кого. Двое были явными покойниками, взрыв снёс им головы. Остальные не шевелились, кроме одного, который подавал признаки жизни. Молодёжь уже держала под прицелом выскочивших из машины «серых», противник как-то быстро закончился.
 Прекрасной половине группы строго-настрого было приказано сидеть в укрытии и не высовываться. Они и не высовывались, пока «серым» скручивали руки и обыскивали, а затем подошли. 
 Инна, увидев уцелевшего в шатре человека, громко всхлипнула, вскинула пистолет-пулемёт и выпустила в лежащего весь магазин. Даже когда кончились патроны, её пальцы продолжали судорожно нажимать на спуск. Потом её лицо исказилось в попытке сдержать эмоции, а ещё через несколько секунд она уронила «Кипарис» и разрыдалась Вика взяла её за руку, отвела в сторону и слегка успокоила. Через десять минут, девушка подошла и, не глядя ни на кого, сказала:
 – Это младший сын эмира. Он меня купил сразу, как меня в Эмират привезли, учил меня, как женщина должна доставлять удовольствие мужчине. Много способов заставил выучить. А самое большое удовольствие для него было, когда девушке в это время кожу угольком прижигали. Чтобы страстно стонала.
 – Ты всё правильно сделала, – Вадим подошёл, поднял оружие и вручил девушке. – А теперь посиди, нам ещё с этими двумя надо разобраться.
 Инна благодарно взглянула на него, отошла и встала рядом с Зухрой и Викой. Вадим кивнул Кириллу, они взяли одного из пленников под руки и отвели подальше. Игорь Андреевич с остальными подростками занялись вторым.
 Вадима, как и любого разведчика, учили правилам допроса, но пленник и не думал запираться. Расправа над вожаком, а особенно одобрение этой расправы, произвели такое впечатление, что захваченный был готов на что угодно ради сохранения жизни. Он рассказал, что в Эмирате, вернее в той его части, которая ещё контролировалась эмиром Муратом, произошёл переворот, сопровождающийся массовой резнёй. Сын эмира, загрузив в машины всё наиболее ценное, с горсткой верных людей попытался доехать до Крыма, где его троюродный брат имел достаточную силу и власть. По дороге от верных людей осталось не больше половины, остальных эмирский сынок приказал расстрелять, как ненадёжных. По мнению пленника, он после резни слегка свихнулся. Ещё он рассказал об общей ситуации на развалинах Эмирата, если ему верить, то крупных набегов не должно быть ещё долго, у них сейчас все разделились на отдельные кланы и роды, между ними идёт грызня. В общем, это совпадало с тем, что рассказывал Руслан. Также пленник напирал на свою полезность, поскольку он и его напарник самые лучшие технические специалисты во всём бывшем Эмирате. Могут и радиосвязь наладить, и эхолот для ловли рыбы собрать из разного барахла, и любую другую технику привести в рабочий вид. Не зря эмир доверил им последний работающий дрон. О возможностях дрона он разглагольствовал четверть часа, не забыв упомянуть, что кроме этого экземпляра, они есть только у короля Восточных Штатов Америки. Тут Кирилл не утерпел и спросил какую-то мелочь по двигателю краулера. Получил ответ, что в двигателях внешнего сгорания не разбирается и нужно посмотреть. Вадим припомнил свои познания в электротехнике и начал задавать вопросы. Наконец он не выдержал:
 – Какой же ты техник, если закон Ома не знаешь?
 Наконец, пленника отвели обратно к машинам, и вся группа собралась для обмена информацией.
 – Нет второго отряда, – начал Игорь Андреевич. – Это такие же беженцы, только не низы, вроде нас, а элита. В бензовозе несколько тонн бензина, фургон забит добром, а ещё броневик с пулемётом. А что у вас был за человек? Наш строил из себя техника, но, на мой взгляд, он только управлять техникой умеет.
 – Наш тоже в технике разбирается хуже меня. Но важнее то, что мы не сможем им доверять.
 Все окружающие согласились с этим, капитан, подумав, решил:
 – Ну, пусть так и будет.
 Он прошёл за машину, оттуда раздались два пистолетных выстрела. Выйдя обратно, он приказал:
 – С машины скинуть дрон, затем уничтожить. Можно просто поджечь. Вадим, Кирилл, займитесь. А я попробую вспомнить, как я в молодости водил такие штуки. Олег, Антон, берите Зухрушку и к краулеру. Расскажите, как тут и что. Вика, Инна, готовьте завтрак, мы голодные.
            Перевернуть дрон оказалось несложно, но некоторое время занял демонтаж оборудования, прикреплённого к нижней части аппарата. Пулемёт, вместе с боекомплектом, и ракеты в пусковых установках сжигать не хотелось. Когда закончили, разворотили корпус и крылья с помощью монтировок, подготовили к поджогу, а после еды взялись осматривать другие трофеи.
 Фургон раньше действительно использовался для транспортировки невольников. Об этом говорили цепи с наручниками, видневшиеся кое-где из-за тюков и ящиков, а также застарелый запах, который ни с чем не спутаешь. Содержимое фургона, как и предполагалось, представляло собой склад вещей, представляющих в Эмирате ценность и срочно погруженных в первую попавшуюся машину. Ящики, коробки, связки книг, несколько агрегатов непонятного назначения, всё сложено без всякого порядка.
 – Это разбирать придётся неделю, не меньше, - Вадим открыл ближайший ящик и вынул оттуда змеевик из нержавеющей стали. – Похоже на деталь от самогонного аппарата.
Вика, скользнувшая за ним в фургон, посмотрела в ещё паре коробок.
 – В этой посуда металлическая, серебряная, похоже. У нас дома такие ложки были. А в этой… вроде сухие пайки. Половину коробки уже слопали.
 Инна, которая не смогла удержаться от любопытства, оказавшись внутри, поёжилась и сразу же вышла. За ней вышли и Вадим с Викой, решив отложить исследование на будущее. Вместо этого решили осмотреть броневик. Внутри он совсем не был похож на грозную боевую машину. Мягкие кожаные кресла, деревянная отделка приборной панели, полированный металл. Между местом стрелка и двигателем располагался трёхметровый салон, обитый кожей, с мягкими диванами, в котором можно было свободно разместиться шестерым. Окна, закрытые толстыми, в несколько сантиметров, тёмными стеклами, давали хороший обзор. В случае необходимости, рядом с окном открывалась бойница.
 – Мягко, – Вика присела на диван, подпрыгнула для пробы. – Вадим, может, закроемся?
 Мысль была необычайно привлекательная. Настолько, что Вадим вылез и предложил всем  отдохнуть несколько часов, сославшись на бессонную ночь. Игорь Андреевич, подумав, согласился, сказав, что ему спать не хочется, и он присмотрит за горизонтом.
            В обратный путь колонна тронулась два дня спустя. Игорь Андреевич вёл фургон, которым, по его словам, управлять было труднее всего. Его жена настояла на том, чтобы составить ему компанию. Кирилл, гордый оказанной честью, управлял бензовозом. Антону с остальными подростками доверили вести краулер. Вадим сидел за рулём броневика, а в салоне устроились Вика, Инна и Зухрушка. Увидев внутренность салона, девочки пришли в восторг, и выставить их без грубости оказалось невозможно. Как это ни печально, но скорость колонны пришлось приспосабливать к скорости самого медленного звена, то есть машины тащились медленно, да ещё и останавливались каждые несколько минут, чтобы подождать отставший краулер. С учётом качества дороги и неопытности водителей, это было оправданным. Только в одном месте, где старая дорога сохранилась в отличном состоянии, Вадим решился прибавить ходу. Самым сложным оказалось правильно переключить передачи, но когда он с этим справился, машина легко набрала скорость под сотню километров в час, если верить стрелке на циферблате. Из салона донёсся восторженный визг, машина пронеслась десяток километров, пока дорога не потеряла свой вид. Броневик плавно остановился, Вадим доложил по рации, что дорога впереди свободна. Получил порцию жёсткой критики и приказ ждать. Затем капитан разрешил Кириллу прибавить ход и, судя по всему, тоже увеличил скорость.
 Вадим открыл дверцу, вышел, вдохнул степной воздух. Солнце, ветер, шорох травы… красиво здесь. И будущее выглядит лучше, чем месяц назад. А если сравнивать с тем днём, когда он выехал из своего родного посёлка, то гораздо лучше.
 Сзади послышались лёгкие шаги. Вика подошла, стала рядом. Когда Вадим обнял её, она улыбнулась:
 – А я к тебе. Соскучилась. Не прогонишь?
 – Тебя? Никогда в жизни.

            Огромное пространство степи дышало покоем, Вадим почувствовал, как внутри него затеплился огонек радости. И причина этой радости  стояла сейчас рядом с ним, прижавшись к его плечу.

Занятное начало. Если будет время, почитаю дальше

Чернец пишет:Занятное начало. Если будет время, почитаю дальше

 "Это не кончик, это - весь" (с)

Я только 1 главу пока осилил

и жили они долго и счастливо )))) конец, так конец, хотя, на мой взгляд историю можно было бы дополнить .
но меня больше заинтересовал двигатель внешнего сгорания. Признаюсь, до этого момента даже не подозревал ,что кроме ДВС и всяко-рода модификаций электродвигателей в реале уже существуют альтернативные двигатели. 
и это интересно...

Чернец пишет:и жили они долго и счастливо )))) конец, так конец, хотя, на мой взгляд историю можно было бы дополнить .
но меня больше заинтересовал двигатель внешнего сгорания. Признаюсь, до этого момента даже не подозревал ,что кроме ДВС и всяко-рода модификаций электродвигателей в реале уже существуют альтернативные двигатели. 
и это интересно...

 Я имел в виду нечто вроде упрощённого двигателя Стирлинга, сейчас такие (только усовершенствованные) ставят на подводных лодках, а лет сто назад они конкурировали с ДВС. Мне понравились возможность использовать любое топливо и независимость от воды, что важно в подобном мире.
 Дополнить историю, конечно, можно, идей хватило бы на небольшой роман, но придать им читаемую форму я не смог, выдохся.
 Спасибо за комментарий ).